Преобразования государственного строя. Самодержавие в начале XIX века

С 1940 (с перерывом на войну) был преподавателем русской истории в Московском областном педагогическом институте. С 1948 преподавал в Московском государственном университете, в 1951-1983 - профессор его исторического факультета. В 1952-1954, одновременно, был директором научной библиотеки МГУ. В 1959-1972, по совместительству, работал профессором Горьковского университета.
Создал свою научную школу. Под его руководством защищено 12 докторских и около 50 кандидатских диссертаций. Оказал большое влияние на развитие американской школы русистики, Его стажёрами были многие крупные ученые США, изучающие историю России, в том числе Теренс Эммонс, Альфред Рибер, Даниэл Филд, Ричард Уортман. В 1960-1970-е годы под его руководством каждый год занимались от трех до пяти иностранных стажёров.
Зайончковский П.А. – автор нескольких книг, монографий, статей и научных публикаций по истории России XIX- нач. ХХ вв.
В своей книге «Российское самодержавие в конце XIX века» П.А. Зайончковский обращался к вопросу о сословном происхождении и имущественном положении высшей бюрократии, т.е. лиц, занимавших руководящие должности в государственном управлении.
Автор пишет: «Московский» образный дискурс дистанцировал монарха от российской государственной машины, воплощавшей в себе петровский этос законности и реформ. Царь превратился в олицетворение не государства, но нации, корни которой уходили в глубь времен; таким образом, только личный авторитет царя, укрепившийся с упадком уважения к юридическим и бюрократическим нормам, гарантировал духовный союз монарха с народом»1.
Говоря о роли самодержавца в политической истории России на рубеже веков, Зайончковский подчеркивает, что суровый и хмурый облик Александра, прямота и грубость его манер сделали царя символом эпохи, воплощением несгибаемой воли и решимости. Он стремился восстановить неограниченную власть самодержца, подчинив своей непосредственной воле полицию, финансы и внешнюю политику. Чиновников, которым он доверял и на которых мог положиться в исполнении собственной воли, царь считал истинно русскими. Элита российской монархии в царствование Александра III ограничивалась людьми, разделявшими его убеждения, энергию и высокомерие неограниченной власти. Царь и национальная элита создавали образ воплощенной сил и величия российской монархии, а между тем международное положение России ухудшилось, финансы расстроились, а многие видные чиновники были убежденными сторонниками принципов законности, угрожавших неограниченной самодержавной власти.
Национальный миф оправдывал как усиление полицейского и административного аппарата при Александре III, так и стремление царя контролировать управление экономикой и внешней политикой. Однако остальные планы преобразования государства и церкви воплотить в жизнь не удалось. Выношенный Победоносцевым проект возрождения церкви был погублен его собственным решением усилить административный контроль над духовенством, от которого он в то же время ожидал большей инициативы. Сопротивление членов Государственного совета ослабило и в значительной степени нейтрализовало программу контрреформ. Петровское государство нашло защитников в лице либеральной бюрократии и дворянства, выросших в эпоху Великих реформ и не утерявших своего влияния в правительстве и при Александре III. Национальный миф сохранил свою фундаментальную роль в определении задач и репрезентации символической реальности российского самодержавия и после смерти Александра в 1894 г. Николай II видел себя не европеизированным монархом-героем, утверждающим свою власть через петровскую государственную машину, но олицетворением нации. Его недоверие к государственным чиновникам было еще более острым, глубоким и недифференцированным, чем у его отца. Таким образом, в начале XX в. российская империя оказалась перед лицом двух угроз - со стороны усиливающейся оппозиции, выступающей с требованиями конституционных реформ, и со стороны не менее бунтарской монархии, возжелавшей неограниченной бюрократическими институтами власти над преданным и покорным народом.
В монографии Зайончковского П.А. «Российское самодержавие в конце XIX века» получила освещение еще одна проблема самодержавной России - подготовка городской контрреформы. Основываясь на большом фактическом материале, автор анализирует причины кризиса самодержавия. Раскрывает суть политики контрреформ, подробно останавливаясь на подготовке и анализе каждой из них. Даже спустя три десятилетия эта монография не теряет своей научной ценности и по праву считается одним из самых полных исследований по своей теме.
В своих работах Зайончковский строго придерживался непреложного правила - уважения к факту, корректного отношения к документам. Бережное отношение к историческому факту являлось его символом веры и сознательно противопоставлялось идеологизации и партийному диктату в исторической науке, что само по себе уже свидетельствовало о принципиальности учёного.

Россия в конце 19 века

Внутренняя политика самодержавия в конце XIX в.

Идеологами и проводниками внутриполитического курса, определявшего все царствование Александра III (1881 - 1894), были убежденные консерваторы: обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев, издатель «Московских ведомостей» М. Н. Катков и министр внутренних дел Д. А. Толстой. Все эти деятели отрицательно относились к реформам 1860 - 1870-х гг., рассчитывая нейтрализовать их воздействие на русскую жизнь путем контрреформ. Наиболее значительными из мер, принятых правительством в этом направлении, были создание новой администрации на местах в лице земских начальников (1889) и земская контрреформа (1890). Земский начальник стоял во главе земского участка (в каждом уезде таких участков было 4 - 5). Назначались эти должностные лица министром внутренних дел исключительно из числа местных потомственных дворян - помещиков. Крестьянство попадало в их полную и безоговорочную власть. Следя за соблюдением порядка, сбором податей и пр., земские начальники широко пользовались предоставленным им правом штрафовать крестьян, сажать под арест и подвергать телесным наказаниям. В результате земской контрреформы, имущественный ценз для землевладельческой курии понизился вдвое, а для городской значительно повысился. После этого преобладание землевладельцев в земствах стало еще значительней. Крестьянская же избирательная курия вообще потеряла право самостоятельного выбора: окончательное решение по ее кандидатурам принимал губернатор. Т.о., самодержавная власть пыталась максимально укрепить позиции дворян-помещиков в местном управлении. Кроме того, правительство оказывало поместному дворянству еще и финансовую поддержку: в 1885 г. был учрежден Дворянский банк, дававший ссуды на льготных условиях под залог поместий. В первый же год своей деятельности банк ссудил помещикам почти 70 млн рублей. Денежные вливания тормозили процесс оскудения поместного дворянства, но остановить его не могли.

Поддерживая дворянство, правящая бюрократия стремилась в то же время максимально укрепить свои позиции. 14 августа 1881 г. Александр III утвердил «Положение о мерах к охранению государственной безопасности и общественного спокойствия», по которому в любой местности могло быть объявлено чрезвычайное положение. Местная администрация получала возможность арестовывать всех, кого считала нужным, ссылать без суда на срок до 5 лет в любую часть Российской империи, предавать военному суду. Ей было дано право закрывать учебные заведения и органы печати, приостанавливать деятельность земств и т.п. «Положение» вплоть до 1917г. широко использовалось властью в борьбе с революционным и общественным движением. В 1880-х гг. правительство предприняло еще ряд суровых мер против образованной части общества, в которой оно видело своего главного противника: ужесточило цензуру, усилило административный надзор за высшими учебными заведениями, затруднило доступ к образованию представителей «низших сословий».

Николай II (1894 - 1917) поначалу также пытался следовать реакционному курсу своего отца. В его царствование была создана единая сеть охранных отделений - высокопрофессиональных органов политического сыска. С полной нагрузкой работали царские суды. Обычным явлением стало употребление для борьбы с «массовыми беспорядками» не только полиции и жандармерии, но и войск. Слабые попытки некоторых представителей высшей бюрократии, прежде всего министра финансов С. Ю. Витте, провести преобразования буржуазного характера, связанные с разрушением общины и укреплением слоя зажиточного крестьянства, не находили у царя поддержки.

Общественное движение в конце XIX - начале XX в.

В конце XIX в. средоточием либеральной оппозиции по-прежнему были земские органы, а ее главным лозунгом - «позитивная работа на местах». В эти годы завязывались и крепли связи между земствами, происходили встречи земских лидеров, разрабатывались планы. Введение конституции либералы считали первостепенно важным для России преобразованием. На этой платформе в 1904 г. возникает организация «Союз Освобождения», объединившая либеральных земцев и интеллигенцию. Выступая за конституцию, «Союз» выдвигал в своей программе и некоторые умеренные социально-экономические требования, прежде всего в крестьянском вопросе: отчуждение части помещичьих земель за выкуп, ликвидация отрезков и т.п. Характерной чертой либерального движения по-прежнему было неприятие революционных средств.

Тяжелый кризис переживает в эти годы народничество. В нем значительно усиливается либеральное крыло, представители которого (Н. К. Михайловский, С. Н. Кривенко и др.) надеялись воплотить народнические идеалы в жизнь мирным путем. В среде либерального народничества возникла «Теория малых дел», нацеливавшая интеллигенцию на ежедневную будничную работу по улучшению положения крестьян - в земских школах, больницах, волостных правлениях и т.п. От либералов либеральные народники отличались прежде всего тем, что для них первостепенное значение имели социально-экономические преобразования. Введение конституции, политических свобод и пр. представлялось им вторичным. Революционному крылу народничества, ослабленному преследованиями охранки, удалось активизировать свою деятельность лишь в конце XIX в. В 1901 г. возникает Партия социалистов-революционеров (эсеров), которая в своей программе попыталась воплотить идеалы революционного народничества. Наиболее важной частью программы эсеров была социализация земли, т.е. уничттожение частной собственности на землю и передача ее общинам. Эсеры выступали за свержение самодержавия и созыв Учредительного собрания, которое определит характер государственного строя России. Пытаясь вести широкую агитацию среди рабочих и особенно крестьян, эсеры в то же время важнейшим средством революционной борьбы считали индивидуальный террор. Боевая организация партии совершила в 1903 г. ряд терактов, убив министров внутренних дел Сипягина и Плеве, московского ген.-губернатора вел. кн. Сергея Александровича.

В конце XIX в. в России все большее распространение получает марксизм, сторонники которого видят главную революционную силу в пролетариате. В 1883 г. в эмиграции в Женеве возникает группа «Освобождение труда» во главе с Плехановым, члены которой переводят на русский язык и пишут сами сочинения марксистского характера. В России появляется ряд кружков - Благоева, Точисского, Бруснева, Федосеева, распространяющих марксистские взгляды в интеллигентской и рабочей среде. И 1895 г. в Петербурге возникает «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» во главе с В. И. Лениным; по его образцу подобные организации создают и в других городах. В 1898 г. их члены предприняли неудачную попытку создать свою партию на съезде в Минске. Только в 1903 г., на II съезде в Брюсселе, учреждается Российская социал-демократическая рабочая партия. В ходе бурных дебатов была принята программа РСДРП, включавшая две части. Программа-минимум определяла ближайшие задачи партии: в сфере политических преобразований - свержение самодержавия и установление демократической республики; в рабочем вопросе - 8-часовой рабочий день; в крестьянском - возвращение крестьянам отрезков и отмену выкупных платежей. В целом эта часть программы РСДРП была ничуть не революционней эсеровской, а в аграрном вопросе стояла ближе к либеральной. Но зато программа-максимум, которая была нацелена на установление диктатуры пролетариата, ставила РСДРП в особое положение, превращая ее в крайнюю, экстремистскую организацию. Такая цель исключала уступки и компромиссы, сотрудничество с представителями других общественно-политических сил. Принятие на съезде программы-максимум знаменовало победу радикального крыла РСДРП - большевиков во главе с Лениным. Их противники, получившие после этого съезда название меньшевиков, настаивали на том, чтобы партия исходила в своей деятельности только из программы-минимум.

Культура второй половины XIX в.

В пореформенное время резко возросла потребность в инженерах, учителях, врачах и пр. Старая система просвещения преобразуется. В сфере начального образования большое значение приобретают земские школы. В развитии среднего образования важную роль сыграл новый устав гимназий (1864 г.), упразднявший их сословно-дворянский характер. По этому уставу гимназии разделялись на классические, в основе преподавания - изучение древних языков, и реальные (позже училища), где на первом плане были математика и естествознание. В 1863 г. принят новый университетский устав, возродивший былую автономию. С 1862 г. в России стали открываться женские гимназии, а с 70-х гг. - высшие женские курсы. Эти меры способствовали демократизации образования, которое стало охватывать все более широкие слои населения. Однако в эпоху реакции Александра III реальные училища были преобразованы в технические школы, готовившие низший технический персонал; в гимназии запрещалось принимать детей «низших сословий»; в 1883 г. принят указ, восстанановивший власть попечителей учебных округов.

Процесс демократизации захватывает и русскую литературу: в ней появляется все больше писателей, чьи произведения носили скорее публицистический, нежели художественный характер, удовлетворяя насущную потребность читателя в четких ответах на жгучие вопросы современности. Самой яркой фигурой из них был Н. Г. Чернышевский, чей роман «Что делать?» пользовался популярностью в среде разночинной интеллигенции. Вторая половина XIX в. дала писателей, достойно продолжавших традиции своих гениальных предшественников. Некоторые из них держались демократического направления, выделяясь талантливостью и мастерством - гениальный сатирик М. Е. Щедрин, создатель истинно народных по духу стихотворений Н. А. Некрасов, проникновенный исследователь крестьянской жизни Г. И. Успенский. Другие - И. С. Тургенев, И. А. Гончаров, А. Ф. Писемский, придерживаясь более умеренных взглядов, сумели дать в своих произведениях широкую панораму русской жизни, изображенной с поразительным талантом. Особое место в этом ряду занимают гениальные твония Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского, которые, отталкиваясь от повседневной действительности, сумели подняться до «вечных вопросов» о Боге, о душе, о смысле жизни.

Для русской живописи вторая половина XIX в. также стала временем расцвета. Главным событием в ее истории явилась организация в 1870 г. «Товарищества передвижных художественных выставок», объединившего художников-реалистов, которые стремились сделать искусство доступным для самых широких масс. Это стремление выражалось как в творческой манере передвижников, в тематике их картин, так и в постоянной организации ими своих выставок в разных городах России. Многих передвижников волновали самые злободневные сюжеты (В. Е. Маковский - «Осужденный», «Узник», «Вечеринка»; Н. А. Ярошенко - «Курсистка», «Студент»; Г. Г. Мясоедов - «Земство обедает» и пр.); привлекали образы людей труда - крестьян и рабочих (Мясоедов. «Косцы»; Ярошенко. «Кочегар»; В.М.Максимов. «У своей полосы»). Не чуждались они и «вечных», в том числе и евангельских тем (И. Н. Крамской. «Христос в пустыне»; Н. Н. Ге. «Что есть истина»; В.Д.Поленов. «Христос и грешница»). Были среди них замечательные мастера исторической живописи (В. И. Суриков. «Утро стелецкой казни» и пр.), великолепные мастера пейзажа (А. К. Саврасов. «Грачи прилетели»; И. И.Шишкин. «Лесная глушь», «Рожь», «Дубовая роща»; А. И. Куинджи. «Украинская ночь»), выдающиеся портретисты (В. Г. Перов, Крамской, Ярошенко). Даже в этой необычайно талантливой среде выделялся И. Е. Репин, с одинаковым блеском творивший во всех жанрах («Бурлаки на Волге», «Царевна Софья», «Не ждали» и пр.).

Окончательно складывается национальная русская школа в музыкальной культуре: так же, как и в живописи, здесь определяющую роль играло своеобразное творческое содружество «Могучая кучка», объединившее близких по своим художественным идеалам композиторов: М. А. Балакирева, М. П. Мусоргского, А. П. Бородина, Н. А. Римского-Корсакова. Все они в своем творчестве были близки к народному мелосу, русской песенной стихии, так же, впрочем, как и творивший вне этого кружка П. И. Чайковский.

Для архитектуры этот период оказался наименее плодотворным. Подавляющее большинство зданий этого времени - фабрик, заводов вокзалов, «доходных домов» - создавалось из чисто практических соображений, без всякого архитектурного изыска. В строительстве широко использовали новые материалы - цемент, песок, железобетонные конструкции.

К началу XX века Россия оставалась самодержавной монархией. Главой государства являлся император (царь), которому принадлежала высшая власть в империи. На протяжении веков прерогативы монарха в России базировались на обычном праве. Лишь в 1716 году при Петре I, упразднившем патриаршество и Боярскую Думу и сосредоточившем в своих руках безраздельно (абсолютно) всю полноту верховной власти, появилось формально-юридическое обоснование монарших прерогатив. В Воинском Уставе "артикуле" говорилось: "Его Величество есть самовластный монарх, который никому на свете о своих делах ответу дать не должен, но силу и власть имеет свои государства и земли, яко христианский государь, по своей воле и благомнению управлять". В 1720 году при составлении Духовного Регламента (плана реорганизации Церкви) в него была внесена лапидарная норма, гласившая: "Монарха власть есть самодержавная, которой повиноваться Сам Бог повелевает".
На протяжении XVIII века определение царской власти оставалось неизменным, и в 1797 году при императоре Павле I было сформулировано следующим образом: "Император Всероссийский есть монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться верховной Его власти не токмо за страх, но и за совесть Сам Бог повелевает". Позже этот постулат стал первой статьей первого тома Свода законов Российской империи. Формулировка оставалась неизменной до 1906 года, когда появилась новая (последняя) редакция Основных законов. Вплоть до 1906 года полнота царской власти ни фактически, ни юридически никакими формальными нормами и общественными институтами не ущемлялась. Положение не изменилось и после создания Комитета министров (1802) и Государственного совета (1810). Первый был учрежден в виде административного совещательного органа высших должностных лиц, а второй - как верховное законосовещательное собрание Империи.
Само по себе употребление в законе понятий "самодержавный" и "неограниченный" при определении монарших прерогатив свидетельствовало о не тождественности их. Прагматические же критики власти всех мастей не видели здесь никакого различия. Между тем оно существовало и носило принципиальный характер. Выдающийся русский лексикограф В. И. Даль дал два объяснения слова "самодержавный". В первом случае как управление полновластное, неограниченное, независимое от государственных соборов или выборных от земства и чинов. Весь этот определительный ряд действительно тождествен понятию "неограниченный". Однако Даль дает и второе определение самодержавия - "самая власть эта". Именно здесь и заключена историческая онтология старого царского титула, употребляемого в России с XVI века.
Смысл его обусловливался сутью православного мировосприятия и базировался на убеждении, что монарх - Помазанник Божий, что он получил власть от Всевышнего, правит Его милостью, а "сердце царево в руце Божией". Мистика русского самодержавия неразрывно была связана с учением Православной Церкви о власти и с народными воззрениями на царя как "Божьего пристава".
В то же время понятие "неограниченный" являлось порождением Петровского времени, эпохи формирования абсолютистской монархии. Оно подчеркивало социальный миропорядок, где власть царя - над всеми и для всех. По сути дела различие между двумя определениями царской власти - различие между сакральным и земным.
Со времени Петра I и до начала XIX века принцип полноправной, суверенной верховной власти формально оставался неизменным, однако характер и суть верховного государственного управления при последнем царе - Николае II - имели мало общего с Петровской эпохой. Если самодержавие Петра I можно с достаточным основанием считать деспотическим (произвольным), то к началу XX века положение выглядело иначе. Система претерпела изменения. Как и раньше, царь сохранял "Богом данное право" на любые решения, но все сколько-нибудь значительные из них принимались лишь после обсуждения (порой многолетнего) кругом должностных лиц различного уровня. Наиболее важные непременно обсуждались в комиссиях Государственного совета, а затем - в общем собрании Совета.
В первой половине XIX века при Николае I произошла кодификация законодательства, и в 1830 году было издано единое Полное собрание законов Российской империи (45 томов), а в 1832 году появился кодекс действующего законодательства - Свод законов Российской империи (15 томов). Он включал правовые акты, регулировавшие личные права и обязанности подданных, определявшие сословно-социальную субординацию, структуру, организацию и компетенцию всех государственных и общественных органов управления. Эти нормы являлись обязательными, и новый закон вступал в силу лишь после отмены предыдущего. Законоположения могли издаваться в виде уставов, уложений, грамот, положений, наказов, манифестов, указов, мнений Государственною совета и докладов, но непременно одобренных царем. Никакой закон не мог иметь "своего совершения без утверждения самодержавной Власти".
Важнейшие общие положения государственного устройства были зафиксированы в первом томе законов Российской империи - Своде Основных Государственных законов, определявшем прерогативы верховной власти, структуру и компетенцию главных общеимперских институтов: Государственного совета, Сената, Комитета министров. Этот том Основных законов включал и династическое законодательство - собрание актов, составлявших так называемое Учреждение о Императорской фамилии. Российское династическое право было одним из самых строго регламентированных в мире.
Царская власть являлась, безусловно, наследственной, передавалась от отца к сыну. Наследник (цесаревич) становился императором сразу же после смерти своего предшественника. Это было, так сказать, земное установление. Но существовал еще ритуал церковного освящения царской власти. Необходимость его оговаривал закон: "По вступлении на престол совершается священное коронование и миропомазание по чину Православной Греко-Российской Церкви. Время для торжественного сего обряда назначается по Высочайшему благоусмотрению и возвещается предварительно во всенародное известие". Церемония всегда происходила в Успенском соборе Московского Кремля.
Закон детально расписывал и условия тронопреемства в случае отсутствия прямых наследников у венценосца или несовершеннолетия нового правителя (он не предусматривал лишь возможность отречения монарха от власти). Родственники монархов составляли особое сообщество - Императорскую фамилию, права и преимущества которого были подробно оговорены. Дети и внуки монархов мужского пола именовались Великими князьями и регулярно получали особое денежное содержание. Они обязаны были вступать лишь в равнородные браки с представительницами других владетельных домов и обязательно с согласия императора. Лица более дальних степеней родства именовались князьями императорской крови, и им полагалась лишь единовременная денежная выплата при совершеннолетии и браке. Представительницы женского пола, состоявшие в близком родстве с императором, именовались Великими княжнами (княгинями) и сохраняли великокняжеское титулование даже после выхода замуж за иностранных принцев и монархов.
Династия Романовых, находившаяся на престоле с 1613 года, имела тесные родственные связи со многими монархическими домами Европы. К началу XX века фамильные унии включали крупнейшие владетельные дома: Великобритании, Германии, Голландии, Греции, Дании, Италии, Испании, Норвегии, Румынии, Швеции. К этому времени царская династия насчитывала около пятидесяти персон. Наиболее близкие родственные узы связывали последнего монарха Николая II с Англией (Ганноверская династия), Данией (Шлезвиг-Гольштейн-Зонденбург-Глюксбургская) и Грецией (Шлезвиг-Гольштейн-Зонденбург-Глюксбургская). В начале XX века дедушка русского царя был королем Дании (Христиан IX), в Англии и Греции на престолах находились его дяди (Эдуард VII и Гeopг I), a императором Германской империи являлся кузен царицы Вильгельм II.
Любое законоположение становилось в России законом лишь после подписи монарха. Она могла быть поставлена на документе и после обсуждения ("экспертизы") в Государственном совете, Комитете министров, в особых совещаниях лиц, приглашенных "по усмотрению государя", и без оного. Со второй половины XIX века второе случалось крайне редко. В отличие от предков, перед последними царями - Николаем I, Александром II, Александром III и Николаем II - неизменно вставала задача соотносить новые меры с существовавшими правовыми нормами. Находясь как бы выше писаного закона, они были скованы и буквой существовавшего законодательного норматива, и управленческой традицией XIX века "соизмерять", "обсуждать" и "согласовывать".
При Николае I окончательно сложилась модель иерархической самодержавной имперской системы, начавшей оформляться при Петре I и достигшей своего расцвета во второй четверти XIX века. Используя терминологию Н. М. Карамзина, ее с полным правом можно назвать "либеральным абсолютизмом". Царь, оставаясь демиургом права, вынужден был действовать в системе зафиксированных нормативных координат. После издания Свода законов впервые в истории русской государственности появились законоположения, очертившие социальные "правила игры", которые лишь в редчайших случаях переступал сам верховный инспиратор права.
С середины XIX века за пределами частных интересов и вопросов (разрешение на брак родственникам, выдача наград и субсидий, изменение меры судебного или административного наказания, назначение на должность), в делах общегосударственных трудно найти примеры проявления монаршей воли, которые можно квалифицировать как личную прихоть правителя. Если при Петре I и его правнуке Павле I "разумения", нерасположения и неприятия монарха могли определять государственный курс, послужить причиной войны, обернуться благом или бедствием для многих, могли стать причиной опалы, лишения имущества, изгнания и даже казни, то в позднейшее время личные чувства и порывы царя все меньше и меньше играли роль непреложного политического импульса. Менялись общественные условия, смягчались нравы; изменялась и психология властителей. Еще во второй половине XVIII века в России начали оформляться правовые нормы общественного устройства. В 1766 году при Екатерине II появилось положение, остававшееся в законодательстве до 1917 года: "Империя Российская управляется на твердых основаниях положительных законов, учреждений и уставов, от Самодержавной власти исходящих".
Именно тогда в государственной политической практике стал утверждаться принцип преемственности писаных юридических норм. В своем наказе членам Уложенной комиссии императрица писала: "Комиссия не должна приступать к выполнению своих заданий до того, как она будет полностью осведомлена о нынешнем положении в стране, потому что любое изменение не должно ни в коем случае стать самодовлеющим, а должно служить для исправления недостатков, когда такие недостатки есть, однако все доброе и полезное надо оставлять и не менять, потому что оно должно всегда оставаться в силе". К концу XIX века венценосные потомки Петра I были в своих действиях ограничены не только сложившейся управленческой традицией, фактором общественного мнения, но и вполне определенными законоположениями, касавшимися как области династических прерогатив, так и сферы гражданского права вообще. Монархом могло быть лишь лицо православного вероисповедания, принадлежавшее к династии Романовых, состоявшее в равнородном браке. При этом неограниченный правитель обязан был в момент вступления на престол объявить наследника в соответствии с законом 1797 года.
Ограничен был самодержец и самой управленческой технологией, порядком издания законов, своими собственными распоряжениями, для отмены которых требовался особый законодательный акт. Он не мог лишить жизни, чести, имущества, сословных прав, не имел права вводить налоги, был лишен возможности кого-то "озолотить", "облагодетельствовать", что называется, не сходя с трона. Для этого требовалось издание письменного распоряжения, оформленного надлежащим образом. Иными словами, устное распоряжение монарха уже не являлось законом.
Наряду с общиной и сословной структурой, самодержавный авторитаризм явился продуктом сложного исторического процесса становления, выживания и укрепления государства. Будучи титулована при Петре I "империей", Россия являлась таковой, по сути, и до царя-модернизатора, и после него. Имперская судьба России во многом принципиально отличалась от многих прочих империй. Россия не являлась в общепринятом смысле "колониальной державой". Ее территориальная экспансия не мотивировалась финансово-экономическими устремлениями, поиском рынков сырья и сбыта, у нее не существовало деления на "метрополию" и "колонии", а экономические показатели развития окраинных районов ("колоний") были часто куда выше, чем у региональных зон, которые можно отнести к историческому центру.
Стратегические интересы и территориальная безопасность - главные факторы складывания Российской империи. Именно натиск извне многое определил в социальном и политическом устройстве России. В XVI веке русское государство воевало 43 года, в XVII - 48, а в XVIII - 56 лет. Даже в "мирном" ХIХ веке Российская империя провела в войнах более 30 лет. Исследовав исторические факты, известный английский историк А. Тойнби (1889-1975) констатировал: "Верно, что и русские армии воевали на западных землях, однако они всегда приходили как союзники одной из западных стран в их бесконечных семейных ссорах. Хроники вековой борьбы между двумя ветвями христианства, пожалуй, действительно отражают, что русские оказывались жертвами агрессии, а люди Запада - агрессорами значительно чаще, чем наоборот". Однако вне зависимости от причин, путей и средств формирования сам факт возникновения огромного территориального комплекса неизбежно порождал проблемы, вызываемые самой природой имперского существования.
Любая империя - это всегда сложное соотношение взаимодействия и противодействия центробежных и центростремительных сил. Чем сильней государство ("империя"), тем меньше сказывается на его политике воздействие центробежного фактора. В России носителем, выразителем и реализатором центростремительного начала неизменно выступала монолитная ("единодержавная", "самодержавная") монархическая власть. Поэтому как только возникала тема о ее политических прерогативах, неизбежно вставал вопрос и о стабильности всей государственной имперской конструкции. Природа российского имперства препятствовала развитию полицентризма и региональной автономизации. Монархическая Россия оставалась заложником своей истории.
Другая онтологическая причина упорного неприятия власть предержащими идеи о конституционном правлении, основанном на расписании политических функций и их разделении между различными субъектами государственного права, коренилась в сакральном смысле царской власти. Царь в России никогда не являлся "первым среди прочих". Он венчался на царство, вступал как бы в мистический брак со страной, а царские порфиры отражали "свет небес". Для начала XX века подобные представления являлись несомненной архаикой. Тем не менее они отражали не только мировоззрение самих монархов, но и подавляющего большинства их подданных. Религиозное (православное) миросозерцание наделяло царя особым ореолом, которого не имел никто из прочих смертных. Именно здесь коренилась причина тех сложных коллизий, которые сопутствовали попыткам реформировать верховную власть в либерально-правовом духе. На пути подобных устремлений всякий раз вставала непреодолимая преграда: не подлежавший реформированию религиозный авторитет.
Между тем проблему противодействия либеральной конституционно-правовой реконструкции России сводят нередко лишь к локальным вопросам о "недальновидности" и "политической близорукости" венценосцев, о корыстных интересах отдельных лиц и социальных групп, оставляя совершенно в стороне национально-православную ментальность. Подобный подход является историческим упрощением.
К началу XX века Россия была еще далека от универсального правового государства (в понимании политологии и социологии XX века), но тенденция гуманизации, правового обеспечения социального жизнеустройства и государственного управления на протяжении всего XIX века (при всех сложностях и прерывностях) проступала вполне определенно.

Самодержавная монархия. В конце XIX в. Россия оставалась самодержавной монархией. Главой государства являлся император, которому принадлежала высшая класть в стране. На протяжении веков прерогативы монарха в России базировались на обычном праве. Лишь к 1716 г., при Петре I, упразднившем патриаршество и Боярскую думу и сосредоточившем в своих руках абсолютно нею полноту верховной власти, появилось формально-юридическое обоснование монарших прерогатив.

Хотя со времен Петра I принцип полноправной верховной власти формально оставался неизменным, характер в суть верховного государственного управления при последнем царе, Николае II, изменились. Бели самодержавие Петра I можно с достаточным основанием считать деспотическим, то российское самодержавие конца XIX в. выглядело иначе. Система претерпела изменения.

Несмотря на то что царь и сохранял Богом данное право на любые решения, но все сколько-нибудь значительные из них принимались лишь после серьезного обсуждения проблемы кругом должностных лиц различного уровня. Наиболее важные дела непременно рассматривались в комиссиях Государственного совета и на общем собрании Совета.

Общие положения государственного устройства были зафиксированы в «Своде законов Российской империи». Они определяли прерогативы верховной власти, структуру и компетенцию Государственного совета, Сената, Комитета министров. Этот том основных законов включал и династическое законодательство - собрание актов, составлявших так называемое Учреждение об императорской фамилии. Российское династическое право было одним из самых строго регламентированных в мире.

Царская власть являлась безусловно наследственной, передавалась от отца к сыну. Наследник (цесаревич) становился императором сразу же после смерти своего предшественника. Это было, так сказать, земное установление.

Но существовал еще ритуал церковного освящения царской власти. Необходимость его оговаривал закон: «По вступлении на престол совершается священное коронование и миропомазание по чину православной греко-российской Церкви. Время для тожественного сего обряда назначается по Высочайшему благоусмотрению и возвещается предварительно во всенародное известие». Церемония все­гда происходила в Успенском соборе Московского Кремля.

Династия Романовых, находившаяся на престоле с 1613 г., имела тесные родственные связи со многими династиями Европы. К концу XIX в. фамильные унии включали крупнейшие владетельные дома Великобритании, Германии, Голландии, Греции, Дании, Италии, Испании, Норвегии, Румынии, Швеции. К этому времени царская династия Романовых насчитывала около 50 персон.

Любое законоположение становилось в России законом лишь после его подписания монархом. Подпись императо­ра могла быть поставлена на документе после обсуждения в Государственном совете, Комитете министров, на особых совещаниях и т.п.

«Самодержавная власть в России в начале XIX

(структура организации исполнителя)»

Введение

§ 1 . Самодержавие в начале XIX века. Преобразования государственного строя

§2 Право в начале XIX века

Заключение

Список литературы

Введение

История России на протяжении многих лет неразрывно связана с самодержавием. Начало XIX было временем, когда стали происходить преобразования в государственном строе. К власти пришел император, нацеленный на реформы. Казалось Россию не пройдут стороной преобразования, происходящие в Европе.

Данный период является противоречивым в истории России и требует особого изучения. Преобразования в государственном строе, предусматривали преобразования в системе права. В тоже время давно назревали проблемы в самой системе права, особенно остро стоял вопрос отмены крепостного права, назревал вопрос введения Конституции, что подразумевало ограничение самодержавие. Всего этого не произошло, и причины этого требуют изучения.

Тема данной работы является актуальной, так как именно этот период мог стать значимым в истории России, ознаменоваться сменой курса страны, вступления ее на демократический путь. Но вместо всего этого самодержавие осталось на своих позициях, вся власть по-прежнему оставалась в руках императора.

Целью данной работы является изучение самодержавия в начале XIX века. Для этого мной были поставлены следующие задачи:

Дать короткую характеристику самодержавию, сделать анализ его развития на Руси;

Исследовать преобразования, проводимые в этом периоде;

Исследовать изменения проводимые в праве начала ХIX века.

В ходе работы я использовала следующие источники: законодательство первой четверти XIX века, курс русской истории, написанный Ключевским В.О., Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права, Исаев И.А. История государства и права России.

§ 1. Самодержавие в начале XIX века. Преобразования государственного строя.

Под самодержавием принято понимать монархическую форму правления, при которой вся власть принадлежит одному человеку - царю (императору). Это верховное право в законодательстве (утверждение законопроектов), в верховном управлении (назначение и увольнение высших чиновников, верховное руководство центральными и местными учреждениями и органами управления, верховное командование армией и флотом, заведование финансами), в высшем суде (утверждение приговоров, помилование). В истории самодержавия прослеживается два этапа: 1) 16 – 17 века, когда монарх осуществлял свои права вместе с Боярской думой и боярской аристократией 2) 18 – начало 20 века – абсолютная монархия. В этот период перестают созываться Земские соборы, ликвидируется Боярская дума, усиливается процесс подчинения церкви государству. В системе государственного аппарата отсутствует орган, который в какой-либо мере ограничивал власть монарха.

В первой половине 19 века Россия по форме правления оставалась абсолютной монархией. Кризис крепостничества, рост капиталистических отношений, усиление классовой борьбы в стране – все это заставляло царизм уделять значительное внимание укреплению государственного аппарата, приспосабливаться к новым условиям.

Во главе большого, разветвленного государственного аппарата по-прежнему стоял император, наделенный всеми атрибутами абсолютного монарха. Полновластие императора не означало, что лишь он один осуществлял деятельность по управлению государством. Царь опирался на большую армию чиновников, на обширный аппарат управления.

В этот период получил дальнейшее развитие Совет при императоре. Это был совещательный орган с узким составом членов. Он часто менял свое название. До 1801 года действовал Совет при Высочайшем дворе, затем был создан непременный совет из 12 человек с чисто совещательными функциями. Он функционировал до создания Государственного совета.

Государственный совет был учрежден царским манифестом в 1810 году и просуществовал с некоторыми изменениями до 1917 года. Инициатором создания этого органа выступал М.М. Сперанский. Государственный совет был создан как законосовещательный орган, разрабатывающий проекты законодательных актов, получавших юридическую силу после утверждения императором.

Председателем Государственного совета являлся император, в его отсутствие в заседаниях председательствовал назначенный им член Совета. Численность органа колебалась от сорока до восьмидесяти членов (Государственный Совет просуществовал до 1917 г.). Члены Совета назначались императором или входили в него по должности (министры).

Государственный совет рассматривал и готовил различные правовые акты: законы, уставы, учреждения. Основной целью его законотворческой деятельности было приведение всей правовой системы к единообразию.

Государственный совет состоял из пяти департаментов: департамент законов (в котором проходила основная работа по подготовке законопроектов), дел военных, дел гражданских и духовных, государственной экономии и дел Царства Польского (созданный после восстания в Польше 1830-1831 гг.).

Работа Государственного совета осуществлялась либо в форме общих собраний, либо в форме департаментских заседаний. Все делопроизводство сосредотачивалось в канцелярии, которой руководил государственный секретарь.

Собирались и общие собрания Государственного совета. Делопроизводство велось канцелярией, которую возглавлял государственный секретарь.

Государственный совет осуществлял свою главную задачу (подготовку законопроектов) недолгое время. Чуть позже. Во второй четверти 19 века, законопроекты стали разрабатываться в царской канцелярии, министерствах, специальных комитетах. Обсуждение их в Государственном совете стало носить формальный характер.

Роль сената в начале 19 века стала уменьшаться. За сенатом в основном сохранялась роль высшего судебного учреждения страны. Его департаменты превратились в высшие апелляционные для судов губерний. Сенату были подчинены коллегии, предоставлено право доклада царю о несоответствии и противоречии вновь издаваемых указов другим существующим законам. Однако вскоре сенат потерял это и ряд других прав, оставшись главным образом высшим судебным органом.

Тенденция дальнейшей централизации и бюрократизации государственного аппарата усиливалась. Коллегиальная система не обеспечивало нужное царизму управление страной. Отсутствие персональной ответственности также отрицательно сказывалось на деятельности центрального аппарата. Во многих западноевропейских в это время уже действовали министерства. В начале 19 века и в России на смену коллегиям пришли министерства. В 1802 г. был принят манифест об учреждении министерств, положивший начало новой форме отраслевых управленческих органов. В отличие от коллегий министерства обладали большей оперативностью в делах управления, в них усиливалась персональная ответственность руководителей и исполнителей, расширялись значение и влияние канцелярий и делопроизводства. В соответствии с царским Манифестом в 1802 году было создано восемь министерств: военных сухопутных сил, морских сил, иностранных дел, юстиции, внутренних дел, финансов, коммерции, народного просвещения. Два из них были новыми и не имели предшественников – это министерство внутренних дел и министерство народного просвещения. На Министерство внутренних дел, кроме поддержания “порядка” в стране, возлагалась обязанность по управлению государственной промышленностью и строительством. Министерство просвещения решало задачи идеологической обработки масс, воспитания их в духе преданности царизму, а также подготовки кадров для государственного аппарата. Ему подчинялись: Академия наук, университеты и другие учебные заведения, типографии частные и государственные, библиотеки и музеи, оно осуществляло цензуру над издававшейся литературой.

В задачи министерств входили: организация отношений на местах, подготовка справок о текущих делах и отчетов. Они действовали на основе подготовленных для них инструкций, обобщали проделанную работу и подготавливали перспективные планы на будущее. Министры были обязаны ежегодно представлять в Сенат отчеты о своей деятельности.

Издание в 1811 г. “Общего учреждения министерств”, составленного при непосредственном участии М. М. Сперанского, завершило оформление министерской системы управления в России. Министрам вверялась исполнительная власть в пределах деятельности врученных им министерств. Устанавливалось, что все министры “подчинены непосредственно верховной власти”, т.е. императору. Министры и их помощники, называвшиеся товарищами министра, назначались царем, другие высшие чиновники утверждались императором по представлениям министров, а низшие назначались министрами. Аппарат министерств подразделялся на департаменты и канцелярии, возглавляемые директорами. Наиболее важные деда рассматривались Советом при министерстве совещательным органом, куда входили товарищи министра и директора департаментов.

Число министерств и приравненных к ним учреждений увеличивалось. Были созданы: Министерство полиция (вскоре упраздненные), Государственное казначейство, Ревизия государственных счетов (государственный контроль), Главное управление путей сообщения, Главное управление духовных дел разных исповеданий

С созданием министерств начал оформляться и новый орган - Комитет министров. В Манифесте 1802 г. не было четкой регламентации его деятельности, а лишь упоминалось, что министры могли собираться вместе для решения сложных вопросов. Полномочия и формы деятельности Комитета министров вырабатывались на практике. Комитет министров рассматривал вопросы, относящиеся к компетенции нескольких министерств, и поэтому требовали совместного обсуждения министров. Председательствовал на его заседаниях император.